Мятеж Ваули

Мятеж Ваули, также Восстания в ямальской тундре 1825—1841 годов — вооруженное сопротивление коренных народов ямальской тундры (ненцев) деятельности русских колонистов.

История мятежа

Ваули (в ненецкой огласовке Вавлё) Пиеттомин — шаман-разбойник, центральная фигура ненецкого народного восстания 30-х гг. XIX века. В феврале 1839 года он, уже имея репутацию разбойника, с группой соумышленников прибыл на стойбище Хасовако Худи. Хасовако встретил Ваули с показным подобострастием, выразил готовность поделиться оленями, пригласил поехать в стадо. Дождавшись, когда Пиеттомин увлекся ловлей оленей, отделяя от стада первую сотню, Хасовако набросился на него с ножом. Одновременно из-за соседних сопок показались созванные на помощь соседи, вооруженные луками и ружьями. Ваули и его спутников связали ремнями, отвезли в Обдорск и передали князю Тайшину.

12 января 1839 года ясачный князь Обдорской волости Иван Тайшин с самоедами и остяками, составив приговор о том, что самоеды его волости Ваули Пиеттомин и Магири Вайтин (Майри Ходакым) с их сообщниками более семи лет совершают грабежи, просили обдорского заседателя Соколова представить Пиеттомина и Вайтина высшему правительству для осуществления наказания (удаления их на поселение).

Пиеттомин и Вайтин сознались Соколову, что они с десятью своими товарищами были принуждены к грабежам бедностью, что грабили только для собственного пропитания самоедов и остяков, но никого не убивали.

Губернский суд, приняв к сведению чистосердечное признание и то обстоятельство, что воровали и грабили они для того, чтоб им и другим бедным самоедам не лишиться жизни при неулове зверя (из-за отдаленности мест их жительств они не могли посещать Обдорское отделение для получения муки в долг), а также незнание самоедами законов, преследующих воровства и грабежи и, наконец, то, что поступки грабителей на протяжении 10 лет с пониманием воспринимались самоедским обществом, которое пожелало только удалить их от себя, определил: дав Пиеттомину и Вайтину в присутствии полиции по 20 ударов плетьми, переселить их в другое место.

Однако Ваули обманул ожидания и русских властей, и даже искушенного в туземных интригах князя Тайшина.

Сургутский отдельный заседатель Ширяев, определивший поначалу Пиеттомина и Вайтина на поселение в отдаленной Пирчинской волости, впоследствии дозволил им остаться в Сургуте и наняться в работники к мещанину Силину. 19 сентября 1839 г. Ширяев уже доносил Березовскому земскому суду, что Пиеттомин и Вайтин в ночь на 28 августа бежали, обокрав разных людей, в том числе своего хозяина Силина. Получив известие о том, что Пиеттомина и Вайтина видели в лодке, плывшей к Обдорскому отделению, Березовский земский суд 9 октября предписал обдорскому заседателю их поимку.

Но Ваули не собирался причаливать к обдорской пристани. Он скрывался в разных местах, занимаясь воровством. Объявившись на Низовой стороне (в надымско-тазовской тундре), он «уверил народ, что начальство назначило его главным старшиною над всеми инородцами Обдорского отделения». Некоторое время спустя он титуловал себя уже «царем низовой стороны».

По всей видимости, Ваули легко усвоил русскую традицию самозванничества и с успехом применил её в тундре. Конечно, подобные амбиции вызвали бы лишь насмешку, не обладай Ваули набором качеств настоящего вождя. Помимо шаманского дара и замечательной физической силы, он превосходно сочетал методы устрашения и милости, проявления жестокости и щедрости. Одному из самоедов по имени Сой, зная, что тот, как человек бойкий, может увлечь за собой своих собратьев, Ваули предложил сначала ласково, а потом и настойчиво присоединиться к нему, а, когда тот не согласился, Ваули жестоко избил его, вышиб ему передние зубы и приказал его убить. Сой был спасен лишь сообщником самого Ваули.

Новоявленный царь низовой стороны сменил двух самоедских старшин: Падиги «за его бедность», а Содома Ненекина за то, что в отмщение за украденную невесту тот убил ребёнка Танута (родственника Ваули). Тогда же Пиеттомин впервые объявил о низложении обдорского князя Тайшина.

Ваули делил награбленное со своими соучастниками. Его банда, разросшаяся до 400 человек, «была составлена большею частью из людей, не имеющих дневного пропитания, привлеченных к нему лестными обещаниями богатой добычи» (на этом скорее всего и основано предубеждение, что Ваули из чувства классового сострадания одаривал бедняков подобно Робину Гуду).

Размах политических расчетов Пиеттомина проявился в его экономической программе. Он распространил молву, что намерен снизить в Березовском крае цены на все русские товары, включая отпускаемый из казны хлеб, что инородцы будут приносить в качестве подати одного песца вместо двух. Ваули сообщил в Обдорск, чтобы до его прибытия туда инородцы не вносили ясак, а купцы не торговали. За нарушение своего приказа Ваули грозил расправой. Этим Пиеттомин навел такой страх на обдорских жителей и остяков, что каждый из них боялся быть убитым или, по крайней мере, ограбленным.

Зимняя ярмарка в Обдорске, вторая половина XIX в.

Приближалась зимняя ярмарка в Обдорске. Вновь назначенный исправник Скорняков, прибыв туда 1 января, убеждал инородцев не страшиться разбойника и стараться его поймать, но, когда заметил, что инородцы, страшась мщения и колдовства Пиеттомина, не осмеливаются отказать ему в покорности, то, в связи с недостаточным числом казаков в Обдорске, призвал к защите русских, приехавших на ярмарку, и жителей Обдорска.

Ваули с отрядом подошел к Обдорску. Русские власти, давно не сталкивавшиеся с подобными неприятностями и оценившие неординарность противника, были всерьез обеспокоены перспективой если не быть разгромленными мятежниками, то отсиживаться в осаде вместо проведения ярмарки. Под угрозой оказалась и кампания сбора ясака, приуроченная к тому же сроку и месту. Исправнику Скорнякову предстояло обеспечить не только защиту села, но и скорейшую ликвидацию очага смуты. Скорняков сменил тактику демонстрации силы на привычную самоедам «игру в поражение».

Он поручил князю Тайшину и его родственнику Япте Мурзину под видом покорности и готовности исполнять все требования стараться заманить Пиеттомина в Обдорск, а постоянно живущего в Обдорске береэовского мещанина Нечаевского убедил под видом торгового агента съездить в те места, в которых Пиеттомин находился со своей бандой, разведать о его вооружении, предположениях и главных сообщниках и одновременно упросить Пиеттомина приехать в Обдорск для того, чтобы его схватить, так как у исправника не было никаких средств сделать это в самом лагере разбойников.

Мещанин Нечаевский, старый знакомый Ваули, оставив все свои торговые дела, на собственных оленях, с незначительным числом товаров отправился в путь и в 150 верстах от Обдорска отыскал Пиеттомина с двумястами его сообщников. Будучи радушно принят, Нечаевский в свою очередь выразил уважение к силе и власти Ваули, зазывал его в Обдорск к себе в гости, обещая его угостить, дать ему вина и даже подарить лучшую вещь из оставшихся после смерти отца. Кроме того он сумел убедить Пиеттомина, что о нём в Обдорске давно забыли, и никто не думает его преследовать.

В это время по тундре прошел слух, что князь Тайшин вне себя от страха перед Ваули, а ближайший советник и родственник князя Япта Мурзин, которому Пиеттомин не раз предлагал занять княжеский стол вместо Тайшина, наконец-то дал согласие (и действительно Япта сделал это по совету исправника Скорнякова). Ваули послал повеление князю Тайшину выехать к нему навстречу. Он явно чувствовал себя победителем.

Группа мятежников вместе с Нечаевским (Нечальским) на 80 нартах направилась к Обдорску. Не доезжая 25 верст до села, Ваули встал лагерем в ожидании князя. Утром 13 января 1841 г. управитель Обдорского края князь Тайшин с десятью старшинами прибыл в лагерь мятежников.

Ваули принялся ругать князя и едва не побил попавшим под руку оленьим рогом (Нечаевский уговорами спас обдорского князя от побоев. Тайшин кланялся в ноги, целовал руки Ваули (то же делали и старшины), то обещая платить ему дань, то выражая готовность уступить ему обдорское княжение.

Разбушевавшийся Ваули заявил, что он немедленно лишает власти Тайшина. Обдорский князь и его свита поклонились Ваули, клятвенно заверяя выполнить все его требования. Тайшину в сопровождении Нечаевского удалось покинуть лагерь мятежников невредимым.

Нельзя не отдать должного мужеству обдорского князя, понимавшего, что, разыгрывая сценарий исправника Скорнякова, он подвергается смертельной опасности. Тайшин принадлежал к клану потомственных шаманов и легко мог представить, до какого исступления способен дойти другой ненецкий шаман, вступивший на путь открытой борьбы.

По следам князя Ваули послал нескольких лазутчиков во главе со знающим русский язык Яминым. Но их рейд не выявил ничего сомнительного. В один из дней середины января 1841 г. Ваули подошел уже вплотную к Обдорску, остановившись в версте от села у хлебных магазинов. По зову посыльных сюда прибыл князь Тайшин. Ваули ещё раз заявил Тайшину, что лишает его обдорского княжения. Тот ответил изъявлением покорности и учтивым приглашением Пиеттомина к себе в дом, где уже собрались в ожидании родовые старшины.

Ваули въехал в Обдорск с дружиной из 40 человек (остальным велел понемногу подъезжать). Половину людей он оставил у княжеского дома при нартах, на которых под оленьими шкурами было спрятано оружие: луки со стрелами, шесты с копьями и несколько ружей. Приказав им быть на страже и, в случае нападения, стараться подать ему с товарищами оружие, он с двадцатью прочими, вооруженными одними ножами, вошел в юрту князя Тайшина. В присутствии родовых старшин Ваули потребовал от Тайшина дани и объявил князю смертный приговор. Пока шли переговоры, в дом князя дважды приходили посыльные от исправника Скорнякова и передавали Пиеттомину приглашение пожаловать к нему в гости. Наконец, Скорняков явился сам.

Внезапное появление исправника изумило и привело в смущение Пиеттомина и его сообщников. Исправник, воспользовавшись их смущением, взял Пиеттомина за руку и повел к себе. Пиеттомин, видя, что он обманут, хотел было бежать, но, по данному исправником знаку, был схвачен. Один из сторонников Ваули бросился было с ножом на исправника, но урядник Шахов, в ту минуту подбежав к нему, ударил злодея обнаженною саблею по руке, вышиб у него нож и этим избавил исправника от явной опасности лишиться жизни.

По версии М. Е. Бударина, Ваули побежал к своим нартам, где под шкурами было спрятано оружие, но был перехвачен подоспевшими казаками. Короткая схватка закончилась тем, что Пиеттомин был жестоко избит и на руках унесен в дом исправника. Его скрутили веревками и заковали в кандалы. Тем временем казаки и обдорцы, созванные исправником, отнимали у сторонников Ваули ножи, ломали укрытое в нартах оружие, разгоняли оленные упряжки, ловили сообщников. Погибших не было.

Позднее об удавшихся и неудавшихся замыслах Ваули ходило немало предположений. Одной из загадок для русских властей осталась преданность туземцев своему мятежному вождю. По официальному заключению, эти люди были обольщены Пиеттомином и боялись ослушаться его как сильного, наглого то есть, по их понятиям, святого человека. Касательно неосуществленных планов мятежников на допросах открылось, что они намерены были ночью напасть на Обдорск, поджечь церковь и идти по домам закалывать русских и, разграбив их, удалиться за реки Таз и Енисей.

Дело Ваули приобрело широкую огласку. Сведения о нём дошли до военного министра России графа Чернышева и были переданы императору Николаю I. По результатам следствия генерал-губернатор Западной Сибири князь Горчаков повелел Приказу о ссыльных предписать Ваули Пиеттомина назначить в Восточную Сибирь. Оттуда Ваули уже не вернулся.

Банда Пани Ходина

После ареста Ваули его приверженцы, оставшиеся на свободе, организовались в новую банду. Во главе её встал Пани Ходин, брат сосланного на каторгу Майра Ходина. Следуя тактике Ваули, Пани запрещал туземцам платить ясак, призывал не подчиняться властям, отнимал у своих противников оленей. Новый очаг мятежа находился все на той же Низовой стороне. Ходины, вняв опыту предшественника, разбили своё становище подальше от Обдорска на границе Березовского и Туруханского округов у р. Таз.

Енисейский гражданский губернатор, которому было направлено обращение о поимке мятежников, отказался решать проблему мятежников, сославшись на неудобства дороги из Туруханска за 700 верст до р. Таз. Дело снова взял на себя князь Тайшин. Он предложил направить из Обдорска карательный казачий отряд числом в 30 человек (в «банде» насчитывалось 8) и даже взять с собой пушку.

Но и план обдорского князя не осуществился. Как следует из отчета обдорского отдельного заседателя, при поимке грабителей некоторым из них были вывихнуты или сломаны кисти рук вследствие сопротивления, а также из боязни, чтобы они, освободившись, не нанесли вреда виновникам их гибели. Захват «банды» был произведен группой самоедов с участием одного остяка. Сам Пани Ходин пострадал больше всех: его левая рука (а также пальцы) была вывернута и вскоре истощена «до иссушения». Он «слыл между самоедами шаманом и колдуном», и «следовало ему повредить пальцы, чтобы он ворожбой не мог причинить какого-либо вреда поимщикам».

Об участи содержавшихся в Березовском тюремном отделении разбойников известно лишь, что трое из них, в том числе шаман Пани Ходин, изъявили желание принять христианскую веру и были окрещены помощником кондинского миссионера иеромонахом Аверкием. Пани под новым именем Иван ещё долгое время находился на излечении в инородческой больнице Березова.

Возможно, части мятежников удалось (или пришлось) осуществить намерение «удалиться за реки Таз и Енисей». Не исключено, что именно они были зачинщиками битвы с энцами на оз. Туручедо (приблизительно в 1849—1850 гг.). По преданию энцев, на Енисей пришли самоеды, не желавшие платить ясак и находиться в зависимости от обдорской управы.

У гыданских ненцев сохранилось предание о шамане Тогой Пани (Пани Ходине), которого посадили в Омский острог, затем убили и зарыли в землю, что, по ненецким представлениям, является святотатством. Но Тогой якобы воскрес, обрел в подземелье союзника — самого Нга — и вместе с ним вернулся в тундру. За десять лет, которые шаман простоял под землей, он оброс белой шерстью и стал великаном. Его фигуру, превосходящую по высоте чум, уже не раз замечали в тундре, следы его огромных ног обнаруживали на снегу и на песке. Тот, кто видел его спутника Нга, падал замертво. Тогой Пани вернулся, чтобы сначала найти и погубить предавшего его соплеменника, а затем расправиться со всеми пришельцами.

Оценка мятежа и его действующих лиц

Образ народного героя Ваули в советскую эпоху во многом сконструирован на представлении о якобы классовой ненависти к царизму угнетенных туземцев, а также благодаря литературному таланту Ивана Ф. Ного и Михаила Е. Бударина. Последним создана целостная концепция восстания Ваули Ненянга на основе материалов Омского архива (прежде всего на «Краткой выписки из дела комиссии, учрежденной в Березовском крае, о возмущении инородцев Обдорского отделения»).

До революции мятеж Ваули числился среди наиболее памятных тундровых происшествий. Через полвека после восстания (в 1908 г.) старик Сэкоди Окотэтта сказал об одном полусгнившем сядае, что он был установлен на святилище ещё «до Ваули».

Между тем в устной истории ненцев фигура Вавлё вызывает далеко не однозначную оценку. Иногда по отношению к нему высказывается осуждение: «Разбойник, грабил добрых людей», иногда одобрение: «Большой шаман, всех в страхе держал». Идеологический портрет Ваули как защитника угнетенных в среде коренного населения не слишком популярен (например: «Сам Ваули был богатым, бедный не может в тундре стать вождем»), чаще он выступает олицетворением боевого духа ненцев.

Мятеж Ваули в культуре

Мятежу посвящены литературные произведения, например, пьеса И. Ного «Ваули», книга М. Бударина «Сын племени Неняйгов», повесть М. К. Анисимковой «Ваули».